ФОРУМ ОБЪЕДИНЕННЫХ ПАТРИОТОВ - ТРЕТИЙ ФРОНТ ИМПЕРИИ

Диалектическому процессу предшествует его абсолютное качество как уже идеально завершенное, как такое, в котором будущее количественное развитие уже снято. Таким абсолютным качеством в христианстве является богочеловек Христос. Реальное количество Христа определялось в течение трех первых веков существования христианства. Качественным результатом и стало возникновение государства Византии,

История Византии представляет типичный трехчастный диалектический процесс, в котором количество осваивается качеством согласно схеме: синтез-анализ-синтез. Качество едино с количеством в крайних частях и противопоставлено количеству в средней части. Так и в Византии идеальное божественное качество Христа неотделимо от его телесной реальности в начале и завершении исторического процесса, а в средней части противопоставлено телесной реальности в монофизитстве (монофилитстве) и иконоборчестве.
Типичный трехчастный диалектический процесс показывает, как разделяющая начало и конец средняя часть бесконечно осваивается, предопределяя необходимый возврат завершения процесса к абсолютному качеству Христа в исихазме. Так непосредственное единичное-случайное качество Христа определяется на уровне всеобщности вследствие освоения в нем всего реального количества.
Типичная структура диалектического процесса Византии соответствует историческому делению на три периода: «Ранний византийский период», «Средний византийский период», «Поздний византийский период».

Вся история непосредственного православия Византии есть определение Христа в его единстве с реальностью (богочеловек, бог-слово) и со своими бесконечно реализующимися основаниями в символе Святой Троицы вплоть до соединения со Святым Духом в исихазме.
Бог Христос сохраняет непосредственное единство с реальностью существующего дохристианского государства, как это представлено единством христианского государства с римским государством.
Никейский канон отметил и санкционировал ту форму вселенского единства Церкви, ее «соборности», которая сложилась к концу третьего века. Но он не остановил развития этой формы: в течение четвертого века мы видим всё более определяющееся согласование церковного устройства с государственным».

Можно предварительно представить целый христианский процесс, как он проявился до нашего времени: В целом христианском процессе определяется Святая Троица: В непосредственности православия определяется Христос. В особенности православия (западное христианство) определяется Иегова, а во всеобщности коммунизма (СССР) - Святой Дух.

«Ранний византийский период (Династия Константина → Династия Валентиниана → Династия Феодосия → Династия Львов → Династия Юстиниана → Династия Ираклия)». (4 – 7 вв.)

Состояние непосредственного православия соответствует непосредственности структуры определяемой закономерностями формообразования, в которой идеальное качество и реальное количество едины. Определение закономерностей формообразования христианского государства происходит на семи святых Вселенских Соборах.
В первой части идеальное-божественное качество Христа едино с материальной реальностью и равно ей, как это утверждается 1 Никейским собором.
«1. 325 г. — I Никейский. Принятие Символа веры, осуждение арианства, определение времени празднования Пасхи. Также он постановил, что Христос вочеловечился, то есть имел не только тело человека, но и человеческую душу[3].
2. 381 г. — I Константинопольский. Повторное осуждение арианства; формулирование православного учения о Святой Троице, дополнение Никейского Символа веры). Собор поясняет, что человечность Христа не есть преграда, чтобы быть Ему и Богом[3].
3. 431 г. — Эфесский (осуждение Нестория, запрет изменений Никео-Цареградского Символа веры («да не отменяется Символ веры трехсот восемнадцати отцев, бывших на Соборе в Никее…» — 1-е правило Собора). Также этот собор поясняет, что человеческая природа Христа взята без всякого изъяна, неизменной.
На Халкидонском соборе в 451 году, собранном по поводу смуты, вызванной монофизитским учением константинопольского архимандрита Евтихия, обсуждали будто Божественная природа поглотила в Иисусе Христе человеческую. Отцы Халкидонского Собора засвидетельствовали, что противостоящие друг другу терминология Нестория и ересь Евтихия чужды учению Святой Соборной и Апостольской Церкви и изложили православное учение о двух естествах в едином лице Иисуса Христа».

. Отец, Сын и Святой Дух едины по Своей Божественной природе или сущности, единоприродны и единосущны. Отец есть Бог, и Сын есть Бог, и Святой Дух есть Бог. Они совершенно равны по Своему Божественному достоинству».

«Святой Дух - не атрибут Божества, не настроение и даже не благодать или энергия Божии. Святой Дух - это Сам Бог, Третья Ипостась Пресвятой Троицы, равная Двум другим - Отцу и Сыну. Бог - один, и в Нем - три Лица, Одно из Которых - Дух Святой».

По отношению к качеству бога Христа бог Иегова и бог Святой Дух также являются реальностями, поскольку предшествуют ему. Единство с этими реальностями представлено символом Святой Троицы. Таким образом, качество Христа едино со своими дохристианскими основаниями, и это единство проявляется в единстве с реальностью Римского государства, единством с человеком. Очевидно, только таким однозначным и должно быть начало, в котором соединены все его количественные определения.

«Жизнь церкви в ранневизантийский период определялась семью Вселенскими соборами. Эти соборы выполнили двойную задачу. Во-первых, они прояснили и четко установили внешнюю организационную структуру церкви, определив статус пяти крупнейших престолов, или патриархатов, сложившихся в предшествующую эпоху. Во-вторых (что важнее), соборы раз и навсегда утвердили учение церкви об основополагающих догматах христианской веры - о Троице и воплощении. Все христиане усматривали в этих догматах "тайну", запредельную человеческому разумению и невыразимую человеческим языком. Формулируя соборные определения, епископы отнюдь не воображали, будто разъяснили тайну; они только старались исключить некоторые ложные способы говорить и мыслить об этих вещах. Дабы предостеречь народ Божий от заблуждения и ереси, они воздвигали ограду вокруг тайны; и этим дело ограничивалось».

О том, что качество христианского государства существует в дохристианском качестве Римского государства, свидетельствует его несоответствие заповедям Христа. В Византийской империи это проявляется прежде всего в разделении на богатых и бедных при наличии частной собственности. Несоответствие христианским идеалам особенно заметно в сравнении с попыткой Маздака в это же историческое время организовать коммунистическое государство, в котором заветы Христа были бы выполнены: «для Маздака (531 – 578 г.г. н.э.) его общефилософская теория служит как бы теоретической основой развиваемого им социального учения. Основные идеи этого учения суть: равенство всех людей, частная собственность дело рук враждебных человеку демонов, которые стремятся ввергнуть созданную Богом вселенную в состояние нескончаемой нищеты». (История современной зарубежной философии.СПб.,1997.С.294).

Тем не менее, в Византии было много сделано для количественного продвижения к заповедям Христа. Император Константин велел выстроить множество домов для желающих переселиться в новую столицу. Появились общественные здания, храмы, театры, пекарни (хлеб в городе был бесплатным), бани, водопроводы, фонтаны и подземные цистерны для хранения воды. Любой константинопольский ребенок мог ходить в школу, а в 425 г. в городе основали университет. «Для правящего класса Византии характерна мобильность. Во все времена человек из низов мог пробиться к власти».
Культурное – духовное развитие людей определялось христианской моралью. «Христианство было официальной государственной религией, обязательной для всех полноправных подданных империи».
О том, что христианская идеология определялась на очень высоком уровне, свидетельствуют решения Вселенских соборов и искусство Византии.
«Первый, или ранний период (IV-VII вв.) характеризуется сохранением многочисленных позднеантичных институтов во всех областях жизни Византийской империи. В этом периоде историки Византии выделяют VI век. Именно в этот век полностью исчезают позднеантичные формы жизни, начинается история средневековой феодальной Византии. В аграрной области формируются патронатные отношения. Византийские города, в отличие от Западной Европы, не знали упадка. В городах империи сохранялись сильные позднеантичные институты». (Карева В.) «Созданный при Юстиниане "Свод гражданского права" - вершина византийской юридической мысли. Он состоял из четырех частей (Кодекс Юстиниана, Дигесты, Институции, Новеллы). В "Своде" нашли отражение те изменения, которые произошли в экономической и социальной жизни империи, прежде всего в области публичного и семейного права: улучшение правового положения женщины, отпуск рабов на волю и др. Впервые законодательно была признана теория естественного права, согласно которой все люди от природы равны, а рабство несовместимо с человеческой природой».
Христианское качество существует в государстве Византия, будучи определяемым на уровне морали. Это проявляется в том, что к власти может прийти человек из народа, что образование должно быть всеобщим и бесплатным, что духовные потребности выше материальных и др.

Непосредственное православное состояние полагает реальное количество качественно освоенным. Проявившаяся количественная реальность сохраняет единство с качеством, поскольку не оформлена в нечто самостоятельное и есть, по сути, единство христианского состояния с дохристианским состоянием. Это единство проявляется и в форме византийского государства, в котором сохраняются признаки Римского государства. Так латинский язык используется до шестого века.

Во всеобщей любви снят разум и материальная зависимость христианского сознания от животного тела. Это СОБОРНОСТЬ - единство людей с социумом. «Православное понимание кафоличности, или соборности, восходит к пониманию Церкви как Тела Христова, в котором все члены Церкви являются клеточками целостного Богочеловеческого организма. То есть церковь является единой. Не только единственной (...верую во едину...), а еще и единой, цельной».

Так, единство представлено: «Греческие отцы поняли этот и сходные тексты буквально и дерзнули говорить об "обожении" (по-гречески theosis) человеческой природы. Коль скоро человеческие существа призваны участвовать в божественной славе, - рассуждали отцы, - коль скоро они должны быть "едино" с Богом, это значит, что они должны быть "обожены": люди призваны по благодати стать тем, что Бог есть по природе. В соответствии с этим св. Афанасий подытоживает смысл Воплощения в следующей формуле: "Бог стал человеком, дабы человек мог стать богом"[3].»

«Средний византийский период (Исаврийская династия → Аморейская династия → Македонская династия → Дуки → Комнины → Ангелы)».

В среднем византийском периоде произошло выделение идеального божественного качества Христа и его противопоставление реальности в монофизитстве, а затем и в монофелитстве. Отрыв Христа от его человеческого состояния, противопоставление Христа реальной человеческой образности привело к отрицанию религиозных изображений в иконоборчестве. «Монофизитство постулирует наличие только одной, единственной Божественной природы (естества) в Иисусе Христе и отвергает Его подлинное человечество … «божественная природа неизобразима».

Прежде всего, поднимался вопрос о причинах на первый взгляд не совсем понятного для VII-VIII веков движения против икон, продолжавшегося с некоторым промежутком более ста лет и имевшего для империи очень серьезные последствия. Одни исследователи видели в политике императоров-иконоборцев религиозные причины, другие - причины политические. Думали, что император Лев III решил уничтожить иконы, надеясь этой мерой удалить одну из главных преград для сближения христиан с иудеями и мусульманами, отрицательно относившимися к иконам, и этим самым облегчить их подчинение империи. В защиту икон выступил философ, поэт, автор многих богословских сочинений Иоанн Дамаскин (700-760). По его мнению, икона принципиально отличается от идола. Она является не копией или украшением, а иллюстрацией, отражающей природу и сущность божества».
Но очевидно, что в иконоборчестве проявляется трехчастная принципиальная структура диалектического процесса, в которой средняя часть представлена опосредствованием качества с количеством. Качеством здесь является бог, а количеством – материальная человеческая реальность.

Поздний византийский период

«Четвёртый крестовый поход → Латинская империя, Никейская империя, Эпир, Трапезунд и другие государства-правопреемники) → Палеологи → Захват Османской империей)».

Если латиняне опустили христианскую идеальность в реальность, захватив и разграбив Константинополь, то исихасты вознесли христианскую реальность до идеальности бога. Исихазм есть бесконечное определение абсолютного качества бога Христа освоением-снятием в нем всякого реального количества: «общение с Богом во Христе через Духа есть единственно истинный смысл человеческой жизни». (Кавасила).
"Бог стал человеком, дабы человек мог стать богом". «Либо Христа изображали меньшим, нежели Бог (арианство), либо так отделяли Его человечество от божества, что превращали Христа в две личности вместо одной (несторианство), либо представляли не подлинно человеком (монофизитство, монофелитство)».

«Христос должен быть всецело Богом и всецело человеком. Любая ересь подрывает одну из частей этого жизненно важного тезиса».

В первой части византийского религиозного процесса Христос един с реальностью, во второй части противопоставлен реальности, а в третьей части возвращается к единству с реальностью, бесконечно снимая ее в исихазме, как это представлено Григорием Паламой.

«Учение Исихазма продолжает древнейшие Традиции Внутреннего Пути человека и корнями своими уходит в Практику Иисуса, в которой он преображался в Божественный Свет на горе Фавор».
Исихаты учили о Существовании Вечного Несозданного Божественного Света, который явился на горе Фавор (близ Назарета) во время Преображения Христа».

«1. Свет Фаворский не есть ни сущность Божия, ни тварь, но энергия сущности. 2. Энергия сущности нераздельна с сущностью и неслиянна с нею. 3. Энергия сущности нетварна. 4. Энергия сущности не вносит разделения в самую сущность и не нарушает ее простоты. 5. Имя „Божество“ относится не только к сущности Божией, но и к энергии, то есть энергия Божия тоже есть сам Бог. 6. В сущности Божией тварь не может участвовать, в энергии же — может … (Лосев. Википедия)».

В третьей части абсолютное качество Христа вернулось к своему началу – Фаворскому свету согласно закону отрицания отрицания и определило непосредственность качественного начала на уровне всеобщности вследствие освоения-снятия в себе всего реального количества. «Центром исихастской молитвы является Христос. Она производится с призыванием имени Спасителя Иисуса Христа и просьбой единения с Ним. Против своих критиков свт. Григорий Палама приводит именно следующий основной довод: то, что видят и в чем пребывают исихасты – это Свет Христа, и именно Он открылся Своим ученикам на горе Фавор и будет явлен Святым во время Его Второго пришествия [see Holy Hesychasts 1,2,39 Vol. 1 pp. 439-40]».

«Последнюю точку в «политизации» исихазма поставил Григорий Палама …, который не только выступил с … защитой афонской мистики на церковных соборах 1347 и 1351 гг., но и добился провозглашения ее официальной идеологией Византийской империи. За это он был причислен к лику святых, а имя его сделалось синонимом позднего исихазма» (Замалеев.46).

«Сам процесс постижения Всевышнего начинается с покаяния, и неразрывно связан с исполнением заповедей Евангелия и воспитанием добродетельного образа жизни. [В работе свт. Григория Паламы “Послание к всечестной инокине Ксении” выполнение заповедей Евангелия является одной из обязательных основ Исихазма]. (Архимандрит Захария).

Состояние позднего периода характеризуется затяжным кризисом в связи с 4-м крестовым походом и образованием латинской империи. Кризис проявляется в упадке культуры деградацией в городской и сельской жизни. Жизненные неурядицы порождают восстание, и крупнейшим из них является восстание зилотов. В 15-м веке происходит блистательный взлет культуры – «Палеологовское Возрождение», а в 1453 г. Византийская империя закончила свое существование вследствие взятия Константинополя турками-сельджуками.

Соответствие византийского диалектического процесса пантеистическому диалектическому процессу. Византийский религиозный процесс соответствует пантеистическому религиозному процессу, прежде всего по исходному уровню определения государства моралью. Как Китайская империя, так и Византийская империи претендуют на определенность первого религиозного государства. Если Китайская империя представлена как первое государство вообще, с которого начата послепервобытная история человечества, то Византийская империя оказывается первым религиозным государством новой – христианской эры.
В пантеизме мораль задана Конфуцием, а в христианстве – Христом. Пантеистическая государственность не формальна, а содержательна и она определена моралью потому, что эта государственность первая-непосредственная, такая, которая есть следствие неопределенности-развернутости субстанциальной реальности, еще не определившейся в форме бытия. И христианское государство Византии также первое, правда его реальной внешней определенностью является не оно само, а Римское государство, которое никак не соответствует христианскому государству уже по отношению к частной собственности.
Трехчастные диалектические структуры пантеистического и византийского процессов также соответствуют друг другу. И начало, и завершение процессов представляют единство божественного качества с реальным человеческим телом в пантеизме (китайский император и Будда) и в византийском христианстве Христос в своем единичном-случайном начале человек, а в завершении – человек в своей всеобщности соединяющийся с Христом благодаря Фаворскому свету. Китайский император представляет абсолютное качество, тождественное богу и при этом обладает человеческой единичностью – телесной индивидуальностью, как и Христос. Также и в завершении Буддой, а затем нирваной в пантеизме и осуждением иконоборчества, а затем Фаворским светом происходит возврат божественной идеальности к единству с человеческим телом. В завершении и пантеизма, и византизма единичное-случайное начало бога определяется на уровне всеобщности, оставаясь при этом в границах непосредственности-содержательности.
Средняя часть представлена брахманизмом в пантеизме и монофизитством-монофелитством в византийском христианском процессе. Правда, опыт «индийских духовных традиций не только более узок, чем исихазм, но также имеет совершенно иное происхождение и содержание. Он основывается на абсолютно другой теологии – или, лучше сказать, на отсутствии оной – а также на совершенно другой космологии и антропологии. Схожие черты имеются в техническом и физическом плане. Направление Индийских духовных традиций далеко от понятий Явленного Бога и Неявленного». (Архимандрит Захария)
Буддийская нирвана, завершающая пантеистический процесс и исихазм, завершающий византийский процесс, представляют уход от реальности, от жизни в некое идеальное бесконечное состояние, которое бесконечно соединяется с реальностью. Но при этом в нирване индивидуальность не сохраняется, а в исихазме сохраняется. «Как уже подчеркивалось, результатом исихастской молитвы по свт. Григорию Паламе является единение человека с Богом, и последующее “обожение” человека. Это совершается при посредстве торжества человеческого ума над собственной природой. Но Бог тоже двигается навстречу человеку, окружая его Своей Милостью и Любовью, оставаясь, тем не менее, в “Свете, к которому невозможно приблизиться”, в котором Он неизменно пребывает... Бог действует свободно, и приглашает человека к со-творчеству в свободном действии. Это отношения Бога и человека, в состоянии зрения «лицом к лицу». После “обожения” человека индивидуальности человека и Бога сохраняются». (Архимандрит Захария)

Многие исследователи считают, что исихазм помешал наступлению Возрождения, подобного тому, который начался в Западной Европе «И в этих условиях продолжали развиваться прогрессивные тенденции византийской культуры XI-XII вв. Вместе с тем они постоянно встречали отчаянное сопротивление со стороны идеологов господствующей церкви. В обстановке трагического умирания некогда могущественней империи, ныне зажатой в кольцо внешних врагов и сотрясаемой внутренними социальными конфликтами, происходит четкая поляризация двух основных течений в византийской идеологии: прогрессивно-предренессансного, связанного с зарождением идей гуманизма, и религиозно-мистического, нашедшего воплощение в учении исихастов. Одновременно с развитием гуманистических идей в поздней Византии происходит необычайный взлет мистицизма. Как будто все временно притаившиеся силы спиритуализма и мистики, аскетизма и отрешенности от жизни консолидировались теперь в исихастском движении, в учении Григория Паламы и начали наступление на идеалы Ренессанса. Религиозная настроенность была в высшей степени характерна для поздневизантийского общества. Обращенные к народу проповеди аскезы и анахоретства…». (Носова Д.).

Но западный Ренессанс оказывается значительно ниже исихазма в приближении к конечной цели – богочеловеку, поскольку в Ренессансе сознание возвращается к единству с материальностью и, следовательно, - к животному состоянию, как это ярко выражено Иеронимом Босхом («Искушение св. Антония», напр.).

Завершение исихазма определяется бесконечным-количественным приближением к полной снятости материальности в Христе и в человеке при их соединении. Осуществление этой необходимости исихазма происходит в качественном скачке от непосредственности православия к его особенности в западном христианстве. Материальность Христа оказывается снятой в форме разума Августином блаженным. И хотя это происходит вместе с возникновением Византийского государства, это состояние определяет не начало Византийского государства, а его качественное завершение.

Действительно, Византия определена заповедями Христа и не приемлет поверки религии разумом – таково православие на уровне его непосредственности-содержательности-неформальности. Неприятие разума утверждает Палама, добившийся официального признания исихазма (Зам.46). «Палама был ярым противником рационализации теологии. Он с негодованием высказывался против «латинского учителя» Фомы Аквинского за оправдание им логики Аристотеля, казавшейся ему попранием заповедей апостола Павла, святых и духоносных отцов церкви. Ведь бог презрел мудрость века сего, он упразднил разум и избрал в последователи себе слабых умом и немощных, облагодетельствовал их верой. А вера не может «сопребывати вкупе» с разумом: разум создает силлогизм, вера же творит безмолвие». (Замал.47).

Возникшее новое качество западного христианства противоположно непосредственности православия и есть его особенное – теоретическое состояние существующее в знаковой ФОРМЕ разума. В непосредственном православии теория и практика нераздельны, поскольку само христианство еще не оформлено в своей собственной определенности и не отделено от материальности.

Сближение с Христом в исихазме количественно-бесконечно. Количественное завершение византийского христианского процесса продолжено в России.

Пантеизм и Византия .

Византийский религиозный процесс соответствует пантеистическому религиозному процессу, прежде всего по исходному уровню определения государства моралью. Как Китайская, так и Византийская империи претендуют на определенность первого религиозного государства. Если Китайская империя представлена как первое государство вообще, с которого начата послепервобытная история человечества, то Византийская империя оказывается первым государством новой – христианской эры.
В пантеизме мораль задана Конфуцием, а в христианстве – Христом. Пантеистическая государственность не формальна, а содержательна и она определена моралью потому, что эта государственность первая-непосредственная, такая, которая есть следствие неопределенности-развернутости субстанциальной реальности, еще не определившейся в форме бытия. И христианское государство Византии также первое, правда его реальной внешней определенностью является не оно само, а Римское государство, которое никак не соответствует христианскому государству уже по отношению к частной собственности.

Трехчастные диалектические структуры пантеистического и византийского процессов также соответствуют друг другу. И начало, и завершение процессов представляют единство божественного качества с реальным человеческим телом в пантеизме (китайский император и Будда), а в византийском христианстве Христос в своем единичном-случайном начале человек, а в завершении – человек в своей всеобщности соединяющийся с Христом благодаря Фаворскому свету. Китайский император представляет абсолютное качество, тождественное богу и при этом обладает человеческой единичностью – телесной индивидуальностью, как и Христос. Также и в завершении Буддой, а затем нирваной в пантеизме и осуждением иконоборчества, а затем Фаворским светом в Византии происходит возврат божественной идеальности к единству с человеческим телом. В завершении и пантеизма, и византизма единичное-случайное начало бога определяется на уровне всеобщности, оставаясь при этом в границах непосредственности-содержательности.

Средняя часть представлена брахманизмом в пантеизме и монофизитством (монофелитством) в византийском процессе. Правда, опыт «индийских духовных традиций не только более узок, чем исихазм, но также имеет совершенно иное происхождение и содержание. Он основывается на абсолютно другой теологии – или, лучше сказать, на отсутствии оной – а также на совершенно другой космологии и антропологии. Схожие черты имеются в техническом и физическом плане. Направление Индийских духовных традиций далеко от понятий Явленного Бога и Неявленного». (Архимандрит Захария)

Буддийская нирвана, завершающая пантеистический процесс и исихазм, завершающий византийский процесс, представляют уход от реальности, от жизни в некое идеальное состояние, которое бесконечно соединяется с реальностью. Но при этом в нирване индивидуальность не сохраняется, а в исихазме сохраняется. «Как уже подчеркивалось, результатом исихастской молитвы по свт. Григорию Паламе является единение человека с Богом, и последующее “обожение” человека. Это совершается при посредстве торжества человеческого ума над собственной природой. Но Бог тоже двигается навстречу человеку, окружая его Своей Милостью и Любовью, оставаясь, тем не менее, в “Свете, к которому невозможно приблизиться”, в котором Он неизменно пребывает... Бог действует свободно, и приглашает человека к со-творчеству в свободном действии. Это отношения Бога и человека, в состоянии зрения «лицом к лицу». После “обожения” человека индивидуальности человека и Бога сохраняются». (Архимандрит Захария)