ФОРУМ ОБЪЕДИНЕННЫХ ПАТРИОТОВ - ТРЕТИЙ ФРОНТ ИМПЕРИИ

Запад признает основательность православия: «Непрерывающаяся история православной церкви восходит к истокам христианства» (Большая энциклопедия школьника. Оксфорд).

Это значит, что согласно диалектике, православие не только начинает, но также и бесконечно завершает христианский процесс. В диалектической схеме синтез-анализ-синтез православие занимает крайние места, а западное христианство - среднее.

Восточное христианство непосредственное-содержательное, а западное христианство особенное-формообразующее. В 1054 г. Запад официально выделился из православия в форме разума. Конечно, разум поколебал и в конце концов разрушил веру, как об этом предупреждал еще Григорий Палама, высказываясь против «латинского учителя» Фомы Аквинского за оправдание им логики Аристотеля: «вера не может «сопребывати вкупе» с разумом: разум создает силлогизм».

Непосредственность православия предопределяет исходное и результирующее единство христианского состояния с дохристианским состоянием – его полную снятость, представленную в символе Святой Троицы. Это единство и определяет православие как основную часть христианского исторического процесса, поскольку оно - это единство полагает не только начало, но также и всеобщность завершения процесса.

Уже у Августина блаженного форма христианского социума определена в своей абсолютной - идеальной завершенности как град Божий.

Реальность, которая проявляется, осваивается «от града земного к граду Божьему»: «град земной основан на любви к себе, вырастающей до отрицания Бога, град небесный – на любви к Богу, вырастающей до отрицания себя».

Само же понятие христианского социума начато качеством личности, в абсолютной форме которой снято количество (множество личностей).

Западнохристианский процесс вполне соответствует трехчастному диалектическому процессу, определенному схемой: синтез-анализ-синтез.

1. В первой-непосредственной части - Патристике христианское качество в социальной форме еще не отделено от своего дохристианского – количественного состояния.

2. Во второй-особенной части – Схоластике христианское качество в форме универсалий противопоставлено своему дохристианскому основанию как материальному количеству, представленному номинализмом.

3. В третьей-всеобщей части – Новом времени христианское качество возвращается к единству с дохристианским количеством и снимает его в себе, определяясь в форме социальной утопии, бесконечно приближаясь к абсолютному качеству личности, заданному Августином.

Развитие западного христианства настолько характерно отражает структурность диалектического процесса, что заслуживает детального рассмотрения. Исследуя его, мы можем углубить общую методологию освоения качеством своего количества.

Начало западнохристианского процесса представлено Августином как абсолютная завершенность формы человеческого качества – сознания. «То, что называется теперь христианской религией, существовало и у древних, да и с самого начала рода человеческого, еще до того, как воплотился Христос».
Христианское качество у Августина отождествлено с человеческим качеством и, следовательно, предопределяет всю человеческую историю как уже идеально завершенную в форме христианского сознания.

Августин блаженный стоит особняком по отношению к логике западнохристианского диалектического процесса, поскольку представляет его идеально завершенное абсолютное качество. Августин «заложил основы «христианской философии», став тем самым предтечей духовности средневековья. В его мышлении содержатся зачатки многого из того, что проявится в философии Нового времени и современности». [Кунцман 2002]

Как заметила Т.Длугач, «начало» - довольно хитрое понятие: будучи началом логики, оно должно выходить за ее пределы, т.е. быть чем-то нелогичным. Будучи же началом данной логики, должно включаться в нее» [Длугач 2011]. Такова и роль Августина в западном христианском логическом процессе. Августин представляет идеально завершенное – абсолютное качество западного христианства, соответствующее той определенности начала, которое дано Т.Длугач.

Вывод Августина о единстве человеческого качества с христианским качеством соответствует результату биологического развития. Биология начинает свое качественное-чувственное оформление с растительного предчувства любви к красивому. Далее, через животные чувства любви к себе (эгоизм), любви к другому (половая любовь) и любви ко всем (родовая любовь) животное чувство освобождается от материальной зависимости, приближаясь к всеобщей – человеческой любви Христа.

Патристика

Патристика представляет первую часть западнохристианского диалектического процесса.
Качественная эмоциональность – это нечто противоположное логике. Логика по отношению к качеству представляется количественной определенностью и осваивает реальное количество, проявившееся в абсолютном качестве. Этот процесс уже начат в переходе от личности к социуму.
Проявившееся в абсолютном качестве количество отрицает завершенность: соединенность конца с началом, разделяет их, определяя диалектический процесс возврата – соединения начала с концом через освоение всего проявившегося количества. Таков процесс патристики. Само количество здесь представлено дохристианской разнообразной, бесконечно суммируемой реальностью, которая не является антагонистичной по отношению к качественной идеальности. «Это были труды «отцов» (patres), которые расценивались, как авторитетные наряду с Библией и включали в себя платонизм, неоплатонизм, стоицизм и др.». [Кунцман 2002]
Первая часть – патристика принципиально соответствует закону единства и борьбы противоположностей. Противоположности – христианское качество и дохристианское количество здесь еще невзаиморазвиты, невзаимоопределены и представляют скорее единство в первичной единой форме западнохристианского качества.

Схоластика

Качественный скачок от патристики к схоластике не вернул качество к его исходному абсолютному состоянию, заданному Августином, поскольку реализовал необходимость абсолютного качества не на уровне всеобщности, а только на уровне особенности, выделив абсолютное качество и противопоставив его абсолютному количеству как реальности и номинализму.

Итак, абсолютное качество в снятой реальности само оказалось идеальной реальностью в ее платоническом смысле. А материальное реальное количество получило свою внешнюю определенность в номинализме.

Схоластика соответствует диалектическому закону перехода количественных изменений в качественные. Здесь христианское качество выделено и противопоставлено дохристианскому состоянию как реальному материальному количеству. И качество, и количество определены в форме разума. Качество определено как смысл и высшая реальность в универсалиях, а количество-номинализм – как низшая реальность, через которую этот смысл проявляется. Так «Абеляр различает vox (просто звук) и sermo (значение слова), которому и приписывает универсальность» [Кунцман 2002]

Реальностью и формой, таким образом, оказывается разум, в котором снята материальность.

Запад в историческом и логическом завершении схоластики готическим государством, сполна пережил весь трагизм разумной интерпретации христианства. Очевидно, именно разум раскрыл, в конце концов, огромную силу зла - Дьявола, соединенного с материальной реальностью.

Социум западного христианства в готике завершает свое самоопределение бесконечным-количественным освоением материальности в разуме. Материальность вообще и материальное тело человека в частности оказываются для духа врагом номер один. Уничтожая грешную плоть, горят костры инквизиции, а в возносящихся к богу готических соборах как будто полностью освоена и побеждена тяжесть, пригибающая дух к грешной земле. Но в самих соборах обитает Дьявол, убедительно представленный скульптурами - химерами. Дьявол осознается и принимается как неистребимое зло, поскольку живет в человеке наравне с богом, и единственным спасением от него является пресвятая Дева Мария.

В готическом христианском государстве проявляются признаки коммунистического общества, в котором отношение к материальности резко отрицательно и идеальность-духовность предопределяет человеческую коллективность. Состояние это проявилось в городских и цеховых коммунах, в которых люди полностью освободились от своих личностных амбиций во имя осуществления общего идеала. Мы видим результат этой коллективности в невероятности - грандиозности готических соборов. «Человек стремился быть «как все», что являлось воплощением христианской добродетели под страхом смерти и вечных мучений».

Дух с необычайной силой стремится вырваться из плена материальности, преодолеть ее, что и проявляется в фанатичной устремленности вверх – к богу готических сооружений. Эта предельная напряженность существования порождала в обществе не только трагизм (отторжение тела от души), но и коллективное счастье коммунистического социума, давало высший смысл существованию: «зарождалось то готическое понятие счастья, глубину которого мы сегодня не в состоянии представить себе». [Шпенглер 1999 375]

Средневековье соответствует средней части диалектического процесса, определяемой законом перехода количественных изменений в качественные. Качество христианского социума в форме разума бесконечно определяется в готике. Здесь завершается вторая часть диалектического процесса западного христианства бесконечным освоением-снятием в разумной христианской форме социума всего материального количества.

Новое время. Социальная утопия

В качественном скачке от Средневековья к Новому времени осуществлена необходимость готики: материальность оказывается снятой в чистой-теоретической форме разума. Вера оказалась снятой в знании.

Западнохристианское качество, сняв материальность в форме разума, вернулось к началу своего процесса, заданного Августином блаженным. Так идеально исполнился третий диалектический закон – закон отрицания отрицания: христианское идеальное качество вернулось к непосредственному единству с материальностью и количеством вообще, сняв их в себе как реальность вообще. Христианское качество оказалось реализованным на уровне всеобщности знания, в котором сняты все религии.

Христианское идеальное качество в чистой форме разума, представленное социальной утопией, оказалось теоретическим, таким, в котором снято его каталитическое основание.

Следовательно, качество третьей части абсолютно и есть завершенность диалектического процесса западного христианства. Эта завершенность представлена социальной утопией Томаса Мора, в которой христианский идеал, осуществлен на уровне разумной идеи, и вера превратилась в знание.

Но, очевидно, и сам Томас Мор исходил из абсолютного качества личности, представленного гуманизмом. «Основателем гуманизма считают Франческа Петрарку» [Кунцман 2002] В абсолютном качестве личности снято само количественное определение христианского социума.

Абсолютное качество гуманизма оказывается чистой эмоциональностью-смыслом, единичным-случайным, идеально завершенным в себе и представленным Петраркой как человеколюбие. Здесь возник идеал человекобога в прекрасном образе Лауры.

Абсолютный гуманизм реализован в поэзии Петрарки. Вечным смыслом абсолютного качества гуманизма оказывается любовь к прекрасному (человеку, представленному образом Лауры). Вот как пишет о своей любви Петрарка: «Лаура, известная своими добродетелями и долго прославляемая моими песнями, впервые предстала моим глазам на заре моей юности, в лето Господне 1327, утром 6 апреля, в соборе святой Клары, в Авиньоне. И в том же городе, также в апреле и также шестого дня того же месяца, в те же утренние часы в году 1348 покинул мир этот луч света,… Это непорочное и прекрасное тело было погребено в монастыре францисканцев в тот же день вечером. Душа её, как о Сципионе Африканском говорит Сенека, возвратилась, в чем я уверен, на небо, откуда она и пришла.»

Благословляю день, минуту, доли

Минуты, время года, месяц, год,

И место, и придел чудесный тот,

Где светлый взгляд обрек меня неволе.

Похоже, что мертвой Лауры для него не было, не могло быть. Просто была какая-то другая, но опять-таки живая».

В поэме «Триумфы» («Trionfi») поэт аллегорически изображает победу любви над человеком, целомудрия над любовью, смерти над целомудрием, славы над смертью, времени над славой и вечности над временем. В поединке с Августином, олицетворяющим религиозно-аскетическое мировоззрение, побеждает гуманистическое миросозерцание Петрарки. Возвращение Петрарки к началу, к Августину оказывается жизнеутверждающим.

В теоретическом абсолютном качестве западного христианства снято его количество, представленное материальным дохристианским состоянием. Но на некоторой удаленности от абсолютного качества в нем проявляется это реальное количество. Реальное количество осваивается абсолютным качеством в форме социальной утопии, конкретизируя ее от Мора до Маркса.

В социальной утопии снята материальная зависимость человека, что отражено отрицанием частной собственности. Разум, определяя социум, достойный человека, использовал платонизм и христианство, осудив собственность, как это представлено уже в «Утопии» Томаса Мора: «счастливо управлять делами человеческими невозможно иначе, как вовсе уничтожив собственность». [Мор 1987 307]

В своем бесконечном-количественном завершении качество социальной утопии должно приближаться к исходному абсолютному качеству человекобога Возрождения, представленному Петраркой с его гуманистической любовью к прекрасному (человеку). Но социальная утопия – коммунизм в представлении Маркса вполне рационален и свидетельствует о том, что материальное дохристианское основание в этой теории предельно снято настолько, что она сама готова материализоваться практически.

Противопоставление коммунизма капитализму в этом завершении процесса социальных утопий выявлено в «Капитале» - основном труде Маркса. Как видно, количественное логическое завершение теоретического процесса социальных утопий коммунизмом Маркса, может лишь бесконечно приближаться к исходному абсолютному качеству человекобога. В таком завершении господствует количество, которое может лишь предельно рационализироваться, снимая идеальный смысл в реальной разумной форме.

Кажется, только Ленин осознавал единичность-случайность качественного скачка, когда утверждал, что коммунизм должен быть осуществлен «первоначально в одной, отдельно взятой стране», и что этой страной может быть только Россия.
Ленин отрицал православие и религию вообще, и все-таки он видел в России сходство с коммунистическим идеалом большее, чем в каком-либо ином государстве. И это сходство влияло на возможность реализации коммунизма не меньше, а даже больше, чем капиталистическая продвинутость западных государств.

Теоретическому марксизму для того, чтобы осуществиться материально-практически, необходимо было снять в себе свое материальное капиталистическое основание. Наиболее подходящим для этой цели оказался пролетариат, «не имеющий ничего, кроме своих цепей» и прямо соответствующий христианскому идеалу человека, не отягощенного материальной зависимостью. Если учесть производственную сплачивающую специфику пролетариата, то он и оказался той материальной силой, с помощью которой в России победила Октябрьская революция.

О том, что диалектический процесс вернулся не только к качественному началу социальной утопии, представленному Томасом Мором, но он также вернулся и к абсолютному качеству, заданному Петраркой возвеличением личности - снятостью в ней государства как множества личностей. Четыре вождя представляли первое коммунистическое государство, но действительной личностью, ответственной за СССР оказалась одна – Сталин. Это он сплотил государство в одно целое, что помогло справиться и с индустриализацией, и с фашизмом. Это он хотел из людей сделать святых, всячески ограничивая в них проявление животных чувств и прививая им высшую духовность, подымающую каждую личность до отождествления с коммунистическим идеалом государства – до человекобога. «Человек – это звучит гордо!» (Горький). «В человеке все должно быть прекрасно…» и др. Такой высокой мерой оценивался человек в коммунизме.

Весь качественный процесс западного христианства был устремлен к осуществлению человекобога в форме социальной утопии, начиная от эпохи Возрождения и заканчивая эпохой СССР. Недаром эти края процесса неоднократно сравниваются как соизмеримые. «И Ренессансная, и Советская культура несли в себе мощный потенциал общественного развития, ибо были связаны с идеей нового человека….Как Советская эпоха, так и эпоха Ренессанса по масштабам того великого и мирового социально-культурного переворота, который являла каждая из них, несоизмерима ни с какими другими эпохами в истории человечества, разве что только друг с другом» [Булавка 2006].

Вольно или невольно, но Сталин утверждал истины православия: Сталин по выходу из ИТЛ (Беломорканал) писал: "...Коммунизм стал возможен в России именно потому, что это была православная страна в течении целой тысячи лет... Коммунизм, это не философия личной прихоти и капризов, но - тщательно продуманная система всенародного аскетизма... Коммунизм и монастырский устав - одно и то же... Запад слишком распущен, слишком меркантилен, слишком пошл, чтобы допустить у себя роскошь коммунизма... Для коммунизма нужно самоотречение, воздержание от текучих и непостоянных сладостей жизни, отказ от мещанского благополучия». (<Встреча> - Лосев А.Ф. Жизнь. Повести, рассказы, письма. СПб, 1993, с. 121-122)

О том, что Запад признавал сохранение православной тенденции в СССР, свидетельствует в частности А.Тойнби: «Советский Союз, как и его Петрову предшественницу, можно считать русской православной мировой державой, которая цепляется за жизнь, нарядившись в западные одежды для удобства и маскировки. Исходя из этого определения, коммунизм можно рассматривать как идеологический заменитель восточного православного христианства, за который ухватились в пику либерализму, потому что либерализм – это западная правоверность, тогда как коммунизм, хотя и западного происхождения, есть в глазах Запада отвратительной ересью».

Если православие тяготеет к коммунизму, то католичество, переходящее в капитализм, тяготеет к либерализму. О том, к чему привел капиталистическое общество либерализм, говорит Ортега-и-Гассет: «Европейская цивилизация – я это повторяю постоянно – автоматически создала бунт масс. С одной стороны этот бунт есть необычайно положительное явление; мы уже говорили, что бунт масс вызван неимоверно выросшими возможностями современной жизни. Но обратная сторона этого явления ужасна; с этой точки зрения бунт масс это ни что иное, как полная деморализация человечества».

Таким образом, целый диалектический христианский процесс представлен православной непосредственностью, предшествующей западному христианству, особенностью западного христианства и всеобщностью коммунизма.

Деградация католицизма в капитализм

Если теоретическое западнохристианское качество завершилось коммунистическим возвратом в православие и устремлено практически к человекобогу, то противопоставленное ему материальное количество деградирует от католицизма к капитализму.

Очевидно, все хорошее, положительное, что было в католицизме, перешло в теоретическую конкретизацию социальной утопии. Уже и Петрарка критически относился к своему реальному основанию – католицизму. «Оставаясь строго верующим католиком, Петрарка в своих трактатах, а также в переписке и других произведениях, старается примирить свою любовь … с церковной доктриной, причём резко нападает на схоластов и на современное ему духовенство. Особенно — в «Письмах без адреса» («Epistolae sine titulo»), переполненных резкими сатирическими выпадами против развратных нравов папской столицы — этого «нового Вавилона». (Википедия)

Католицизм в качественном переходе от Средневековья к Новому времени утрачивает свою значимость, поскольку религиозное противостояние духа и тела исчезает. Дух соединяется с телом. Христианское мировосприятие в практике католицизма оказывается снятым и под ним раскрывается животное чувственное основание человека, единое с биологическим телом, представленное родовой любовью, половой любовью и любовью к себе – эгоизмом. Эгоизм, как первое-основное животное чувство, подчиняет себе все другие животные чувства, что соответствует капитализму, оправдывающему и возвышающему эгоизм.

Если в коммунизме человеческое-христианское качество всеобщей любви сохранилось и перешло в гуманизм человекобога, то в капитализме человеческое качество оказалось утраченным – снятым в животных чувствах, превратив человека в христианском качественном понимании добра и зла – в человекозверя.

От уровня родовой любви Возрождения, чувство опускается на уровень половой любви в эпохах барокко и рококо, а затем и до эгоизма, ставшего в 19-м веке основным определителем капиталистических отношений.

В эгоизме оказались погребенными все высшие чувства и сам эгоизм повторил животную эволюцию простейших, но в обратном порядке, опускаясь от эгоизма самоудовлетворения (Гегель), через эгоизм самосохранения (Шопенгауэр), к агрессивному эгоизму (Ницше). Процесс человеческого чувственного падения завершился бесконечным освоением-снятием чувств разумом в подсознании (Фрейд). Чувственность определилась в своих крайних состояниях-инстинктах: Эроса-жизни и Танатоса-смерти.

Дальнейшее разрушение человечности ознаменовалось в 20-м веке двумя кровавыми войнами, реализовавшими агрессивный эгоизм Ницше на практике. Фашизм оказался пробивной силой Западной Европы, направленной на уничтожение человекобога коммунизма. И теперь капитализм готовит третью мировую войну, возрождая фашизм, преодоленный Россией ценой неимоверных жертв.

Но сейчас, очевидно, эффективней всякой мировой войны является дьявольское разложение человечества средствами массовой информации, изощренно искушающими человека материальными благами. «Коротка и беспомощна жизнь человеческая: на человека и на весь его род медленный и уверенный рок безжалостно опускает завесу тьмы. Слепа к добру и злу, равнодушна к разрушению, всемогущая материя проходит своим неумолимым путем». [Рассел 1996 318]

СРАВНЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО КАЧЕСТВА ЗАПАДНОГО ХРИСТИАНСТВА С ЕГО КАПИТАЛИСТИЧЕСКИМ МАТЕРИАЛЬНЫМ ОСНОВАНИЕМ ПОКАЗЫВАЕТ, ЧТО КОММУНИЗМ ДЕЛАЕТ ЧЕЛОВЕКОБОГА, А КАПИТАЛИЗМ - ЧЕЛОВЕКОЗВЕРЯ.

Эгоистический уровень капитализма научно оправдан животной теорией эволюции Дарвина, Дарвин взял за основу эволюции начальное состояние агрессивного эгоизма и распространил это состояние не только на весь биологический процесс, но даже и на человеческое состояние. Казалось бы, как можно после Христа отождествлять человека со зверем, но вот это утверждение Дарвина, который, отбрасывая лицемерие эгоизма, вполне оправдывает сегодняшнее мировое зло - агрессию. «Когда встречаются две человеческие расы, они ведут себя совершенно так же, как два вида животных: сражаются, поедают друг друга, заражают друг друга болезнями и т. д., а затем наступает последний этап смертельной борьбы, когда решается вопрос, кто обладает наиболее современной организацией и инстинктами (у человека это интеллект), чтобы победить».

Очевидно, такова тенденция капитализма определять все, в том числе и науку своим эгоистическим мировоззренческим уровнем. Запад мыслит количественно, и возможно на количественном уровне действительно преобладает зло жестокого естественного отбора. Но действительный качественный уровень биологической эволюции противоположен количественному и есть добро – любовь, которая освобождается от своей материальной-телесной зависимости по мере продвижения от животного к человеку. Дарвин не увидел как биологическая эволюция восходила от любви к своему телу (эгоизм простейших), через любовь к другому телу (половая любовь членистоногих и пресмыкающихся), через любовь ко всем телам своего рода (родовая любовь высших животных - млекопитающих и птиц), приближаясь таким образом к человеческой всеобщей любви, в которой материальная зависимость снята.

Эгоистическое мировосприятие капитализма распространяется на всю науку и в целом может быть определено как количественное освоение пространства в его материальной непосредственности. Вместо того, чтобы перейти к освоению пространства на уровне особенности – формы, которую задал в 1922 г. молодой советский ученый Александр Фридман, капиталистическая наука осваивает пространство, оставаясь на уровне непосредственности. Ведь для того, чтобы перейти к особенному уровню освоения пространства придется признать онтологичность математического процесса, расширив понимание реальности от (оформленной) материи до (неоформленного) количества, как это в свое время предположил Лейбниц. Придется вообще пересмотреть совершенно ни на чем не основанное рассудочное предположение, что в основании мироздания лежит материя. Необходимо будет также отделить существование от несуществования, представив качественное начало мироздания как добро, противопоставив его несуществованию-злу (это давно сделала религия). Но в границах эгоистического уровня познания эти проблемы не могут быть решены.

Капитализм разрушает психику людей, утверждая антимораль человека-животного созданием дьявольских образов во временных и пространственных искусствах, в жестоких компьютерных играх обязательно с потоками крови и убийствами и переходит как будто в игровую реальность, представленную казнью жирафа: «Да, запад сдурел и окончательно сошел с ума. Во всех мировых СМИ показывали, как в Дании при большом стечении народа, большая часть которого являлась детьми, был убит жираф, разделан на куски и скормлен львам! Правда, аплодисментов присутствующие при этой акции почему-то не делали. Дети смотрели на все происходящее круглыми испуганными глазами! А ведь должны были кричать от вострга и хлопать в ладони! Ну, ничего, привыкнут и станут хлопать!» (ЕВРОПА СДУРЕЛА. Виталий Овчинников 14 февраля 2014. Газета «Завтра»).

Как далеко ушли датчане от Андерсена с его добрыми сказками и от писем Анны Франк - девочки, погибшей в фашистском концлагере. Между этими событиями прошло не так уж много лет, но как изменилась психика человека на Западе в той же Дании, придя в соответствие с фашизмом!

Ложь, искажающую реальность, осуществляют средства массовой информации (видно еще не могут признать, что культивируют человекозверя). Особенно это касается отношений с Россией. Подпустить грязи, нагадить по мелочи («мелочь, а приятно») – так ведут себя западные СМИ по отношению к Олимпиаде в Сочи, выполняя заказы высокопоставленных политиков.

РОССИЯ НАИБОЛЕЕ АКТИВНО ПРОТИВОСТОИТ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМУ ЗЛУ, И ЭТО УБЕДИТЕЛЬНО СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ТОМ, ЧТО ПРАВОСЛАВНАЯ РОССИЯ ЯВЛЯЕТСЯ МЕССИАНСКИМ ХРАНИТЕЛЕМ ДОБРА.

Именно этим объясняется ненависть Запада к России. Это ненависть ущербных, неполноценных людей, превращающихся в человекозверей, осознающих свою ущербность и не находящих выхода из этого своего состояния. Эта наивная ненависть похожа на ненависть ребенка к взрослому, который не дает возможности осуществлять ему свои детские глупости. Эти попытки солгать, замолчать успехи России, перекричать, что мы дескать лучше, умнее. Но западный компьютерный ум, лишенный смысла, может только бесконечно приближаться к качественной мудрости русских, знающих смысл мироздания благодаря православию.

Попытки завоевать Россию пока ею успешно отражаются. Однако Россия устала от злобы, постоянно исходящей от Запада. Вот, казалось бы, совершенно мирная спортивная олимпиада в Сочи стала объектом самой необузданной агрессивной клеветы: «Согласно СМИ, Олимпиада – это не о спорте или международном взаимопонимании, а о "Пусси Райот", гомосексуалистах, террористах и отельных номерах, которые не отвечают вкусам избалованных репортеров. Журналисты ведут себя просто как кучка капризных детей. Сколько еще вреда они нанесут России до своего отъезда?” (Газета «Завтра»)
“Выглядит, как это личное для автора статьи... Что русские вам сделали? Не опубликовали творения? Не пригласили куда-то? У вас между строчками – “о боже, я их ненавижу... о боже мой, как я ненавижу их!”. Джозеф, смотрите Олимпиаду. Она прекрасна. Чудесные игры в чудесной стране. Есть чему поучиться”.
Французская Le Monde не без иронии отмечает: «Сложно понять, откуда эта истерия тысяч Кассандр, которые с пеной у рта обрушиваются на берег Черного моря? Западная пресса плюет ядом, но не может доплюнуть – слюны не хватает!» (Газета «Завтра»)

Агрессивность, физиологическая грязь гомосексуализма, отсутствие мудрости вследствие отсутствия смысла существования – таковы явные признаки несчастья - разложения западного человека.

Данная работа выполнена на основании следующих статей, размещенных в интернете: «Диалектика целого религиозного процесса», «Первобытные временные искусства», «Первобытные пространственные искусства», «Наука логики», «Существование против несуществования», «Психология и смысл бытия», «Диалектика общественных наук», «Философия - качество общественных наук», «Качественная идеальность познания», «Мораль - форма этики» и др. (автор В.Крючков).

Литература

Гегель 1970 – Гегель Г. Наука логики. В трех томах. М., 1970.

Гусейнов 2006 – Гусейнов А. Мораль и разум. 2006.

Булавка 2006 – Булавка Л. // Вопросы философии. М., 2006. №12.

Диалектический материализм 1972 – Диалектический материализм. М., 1972.

Длугач 2011 – Длугач Т. Рецензия на книгу Л. Б. Туманова. Свобода и разум.
Избранные философские работы. Интернет. 23.16.2911.

Кунцман 2002 – Кунцман, Буркард, Видман. Философия dtv-Atlas. М., 2002.

Мор 1987 – Мор Т. Утопия. М., 1987.

Рассел 1996 – Рассел Б. Словарь разума, материи, морали. М., 1996.

Шопенгауэр 1992 – Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992.

Шпенглер 1999 – Шпенглер О. Закат Европы. Книга 2. Минск, 1999.